Дневник сюжетов, Часть VI

Диалоги с гениями: постановки и импровизации по шедеврам литературы

«Сад Расходящихся Тропок», Борхес

Постановка с элементами импровизации (2009-2011 годы)
Режиссер – Владимир Шиманский

История о неизбежности спасения. О том, что все спасены. 
Получается, что поступок и спасение взаимосвязаны не как причина и следствие, а как два поступка. Деяние – это наш, человеческий инструмент по преображению мира. А спасение – инструмент Бога. 
Ю Цун и его семья – движутся к спасению, мешая и помогая друг другу, а спасение  движется к ним.
Человек, глубоко поверивший в свою ничтожность и трусость, шпион по принуждению,  накануне ареста и казни вдруг обнаруживает, что весь мир подступил к нему, чтобы он вновь ощутил свою неповторимость, непобедимую бесконечность своей загнанной, страдающей души. Следуя трусливой привычке, он уничтожает эту помощь, убивает человека, ее воплотившего. А потом находит в себе силы, чтобы сдаться спасению, которое уже невозможно и которое происходит все равно.

 
 Это поразительная, уникальная история спасения. Сами посудите! Стиль Борхеса безупречен. Однако в основе «Сада» лежит ход, который может показаться натяжкой. Китаец Ю Цун, которого вынудили стать немецким шпионом, разоблачен, он  скоро погибнет,  но решает все же выполнить задание с одной лишь целью – доказать шефу, который презирает людей его крови, что «желтолицый» тоже на что-то способен. Нужно убить любого человека по имени Альбер.  Этот случай попадет в газеты, и шеф поймет, что в городе Альбер находится парк британской артиллерии. Случайной жертвой оказывается признанный китаист Стивен Альбер, который разгадал тайну романа, написанного прадедом Ю Цуна... Оказывается, эта книга - не ворох черновиков, а духовный подвиг, который семья отказалась признать. 
  Есть только одно объяснение такого сюжетного хода:  на самом деле – как часто и бывает! - весь мир стремится хотя бы в последние часы спасти Ю Цуна от иллюзии  бессмыслености его жизни. Но Ю Цун считает себя ничтожным трусом и не может отказаться от выбранного им пути. Он все-таки убивает Альбера, который теперь значит для него «больше, чем Гете».    Казалось бы, все кончено. И вдруг Ю Цун осмеливается сделать иной выбор. Он передает тайну сада тем, кто ведет протокол допроса, и заканчивает этот протокол словами о том, как неизбывны его боль и усталость. И мы понимаем, что спасение необъяснимым образом произошло, потому что это говорит  уже другой человек.    

«Танго с Борхесом»

Импровизация в библиотеке Ломоносова по тексту “История танго”, 2010 год

Игра была о танго и, стало быть, о храбрости, которая осеняет человека неожиданно, как любое утешение. 
Мы так или иначе помогаем миру измениться, и это происходит. Даже когда мы думаем, что ничего не получилось. Даже когда ничего не получается.

«И Вдруг Я Увидел»

Импровизация в “Джаз-Кафе” по роману “Игра в классики” Хулио Кортасара, 2010 год

Человек, который не может уйти со своего пути... Но идти по нему тоже не в состоянии. Недостойный путник на достойном пути, как удачно выразился Томас Манн по совершенно другому поводу.

«Кое-что о Парсифале»

Постановка, карнавальная мистерия по Вольфраму фон Эшенбаху и Кретьену де Труа, 2015 год
Режиссер Елена Кушнир

Когда всего лишь один юнец по имени Парсифаль отказался быть собой и в результате не задал в нужный момент нужный вопрос, это чуть не привело к мировой катастрофе. На самом деле тема касается всех. Потому что каждый человек и есть Грааль, сосуд спасения. Парсифаль и Грааль - одно и то же.

«Большая Импровизация с Гёте и Золотыми Деревьями»

В Дендрарии, по роману “Избирательное сродство”, 2009 год

Осень играла в спектакле особую роль. Это сезон урожая, принятия даров. В романе  Гёте намекнул: «Сеять легче, чем собирать урожай». Любовь – это великий дар и в то же время плод наших усилий, устремлений. Мы готовы стремиться к ней. Но готовы ли принять?

«Большая Импровизация с Павлином»

Импровизация по “Волшебной горе” Томаса Манна, 2011 год, большая сцена Филармонии

В первый день это была история о несостоявшемся  шаге, об отказе родиться заново через любовь. «Есть только две вечности: мужская и…», - шепчет любимой персонаж, ускользающий и многоликий, как Одиссей. «Что с ним делать?» - спрашивает одна женщина у другой. - «Родить». – «Сколько раз?». – «Хотя бы один». – «Мало…». И когда этот Одиссей уже почти готов последовать их зову, отдаться  голосам сирен,  решительный  (или трусливый?) друг останавливает его: «Ты нравишься мне таким, как есть». Потом и к этому решительному трусу вплотную  приблизилась любовь. Он не осмелился в нее поверить… Но все-таки в финале этот персонаж совершает решительное и непредсказуемое действие, странный ритуал:  он добросовестно, как ребенок, умывается зерном из медного таза. Спектакль заканчивается его смехом в темноте. А смех, между прочим – один из древних вариантов возрождения…
     Во  второй день нас посетила тяжелая и страшная тема. Некое замкнутое пространство – то ли санаторий, то ли сумасшедший дом -  куда можно прийти самому, но уйти   уже нельзя. Там происходит напряженный поиск любви, попытки ее обрести, и когда они не удаются, возникает мыль об убийстве. Его пытаются реализовать. Не получается. Но где-то начинается война. Так неожиданно… Причем на сей раз идет уничтожение человечества. 

И вот финал. Все покидают Касторпа,  который, как всегда, утверждает, что он не Касторп, но это, как всегда, не помогает: остальные словно перекладывают на него разрешение этой невыносимой ситуации. Они уходят, медленно уходит свет, и умывание зерном на этот раз выглядит  почти как самоубийство, но потом Рамин Мазур сыграл замечательный монолог, в который вплетены манновские фразы: «Эй! Посветите на меня! Я же крупная индивидуальность! Честно-честно… Такой человек – это же выигрыш, это настоящая находка!» И он медленно удаляется в полной темноте со свечой, горящей в паровозном фонаре, продолжая и продолжая говорить о человеке… А ведь пока хоть кто-то знает правду и говорит о ней, пусть даже в темноте и одиночестве, пусть кажется, что уже поздно, все равно – это спасение, выход.  
Любовь, усилия, радость не тщетны никогда. Если изменяется человек, изменяется мир.

«Большая импровизация с Единорогом»

Игра в цветущем саду по роману Рильке “Записки корнета Мальте Лауридса Бригге”

Чудеса возможны, когда мы действуем. Без нашей воли, наших движений мир останавливается!  Это была история о человеке, который вернулся в места своей юности. Здесь в него верят, от него чего-то ждут самые разные люди... Решительные женщины, нерешительный юноша, то ли друг, то ли младший брат. Но этот путешественник, этот герой из прошлого так ничего и не совершил...  
который в конце концов освобождается от этого сомнительного идеала, бросает ему в лицо свой изысканный белый галстук и с каким-то непередаваемым взвизгом поддает ногой мяч…  Может быть, именно с этого момента вновь ожила река реальности… И вот долгожданный приезжий, не способный восстановить ни одной связи, боящийся поступка, как огня, хвастающийся жалкими успехами чуть ли не на поприще шпионажа, - сдается. В одиночестве, когда от него больше никто и ничего не ждет, он начинает повторять удивительную фразу Рильке: «Над всем завершенным встает неисполненное и растет!» На очередном «и» он замирает, вскинув руки, становится словно одним из деревьев, но ведь они в цвету… 
Ритуал изменений. Когда мы исполняем задуманное, открывается новая дорога. Если это так, то с каждым цветением, с каждой новой любовью мир все ближе и ближе к себе настоящему.  
«Обещанное исполняется» - с каждым цветением человека и мира.

«Хорошие Истории Всегда Идут на Пользу»

Импровизация в библиотеке по 1001 ночи, “Декамерону” Боккаччо и “Улиссу” Джойса, 2009 год

Юноша, который боится женщин (а значит, и жизни), разрушает союз с любимой. Он не хочет даже признавать, что эта женщина была здесь. О ней напоминают только туфельки.  Молодой человек окружен какими-то странными людьми, то ли друзьями, то ли призраками, которые выманивают у него признание, что Она все-таки была в его жизни. Это не удается. Постепенно он впадает в оцепенение, затем происходит нечто похожее на смерть и даже похороны, однако странные гости, играя траурные ритуалы, в то же время упрямо тормошат покойника, даже ставят его на ноги, так что он в конце концов воскресает и сообщает им, что знает тут неподалеку одно место, лучшее по части свиных ножек. По дороге на этот карнавальный пир, у самой двери, герой вдруг признается: «Здесь была одна женщина, но у нее ничего не получилось». Так часто бывает: нужно пройти через большие испытания, чтобы сделать небольшой шаг к жизни. Но даже маленький шаг – это путь.